Голосование за ходы

Бой с оборотнями и возвращение обратно в деревню пронеслись для Мирел словно фрагменты кошмарного сна. Там, в домике ведьмы, воительница собрала волю в кулак, настраиваясь на битву, и не позволила себе расслабиться ни на мгновенье, пока они сражались с волками и крались сквозь полный опасностей лес. Девушка обещала Элтириэль, что вернется, и твердо намеревалась выполнить обещанное. Ради матери, ради себя. Судьба впервые вернула ей одного из тех, кого отняла, и полуэльфийка была решительно настроена не дать больше богам увеличить этот список потерь. Не сегодня и не сейчас. И только оказавшись в деревне, воительница позволила себе поверить, что все закончилось, что они справились и никто серьезно не пострадал. Сидя за столом в жилище друида, Мирел неторопливо пила чай и расслабленно жмурилась, словно ленивая кошка.
- Отдых - это замечательно. - поддержала она Теня, утаскивая к себе на тарелку очередную ароматную булочку. - Я хочу задержаться в деревне на неопределенный срок, а там... А там как получится.
Девушка собиралась погостить у матери, им ведь надо было, по сути, узнавать друг друга заново. Нужно было столько всего рассказать, поделиться... А если кому-то здесь не понравится ее получеловеческая физиономия, то этому эльфу Мирел заранее не завидовала.

Воительница сидела, опираясь спиной на столб и уставившись невидящими глазами в пустоту. Горькая кривая усмешка иногда пробегала по ее губам, а в ушах звучал голос Илуминаэля, снова и снова повторявшего, что люди злы, порочны и недостойны жить на земле. Для чего она тогда вступалась за свою расу? Чтобы, едва вернувшись домой, получить оковы на руки и смерть в перспективе? Сейчас девушка, как никогда раньше, ощущала себя безропотной игрушкой в руках жестокой судьбы. Ну почему любой выбор, который она делает, в итоге оказывается неправильным? Неужели она выбирается из одной передряги лишь для того, чтобы сразу попасть в новую? Впрочем, если верно последнее, что наверно, можно радоваться, ведь это означает, что ее все таки не убьют.

Винтер неловко шевелила связанными запястьями, пытаясь сместить повыше натирающие кожу веревки, когда ей в руки упал брошенный стражником хлеб. Сжав ладонями горбушку, она улыбнулась парнишке, благодарная ему даже больше, чем тот мог представить. Да, возможно люди вспыльчивы и агрессивны по своей сути, но они лучше демонов уже тем, что в их душах есть место доброте и состраданию. Если демоны суть воплощение людских грехов, то нужно сразить их, а не пасть под их напором. Грядущая битва принесет с собой смерть, но она же станет спасением.

- Я - ниоткуда, Курц из Торольи. - возможную резкость своих слов воительница смягчила улыбкой. - Дорога - мой дом.
Винтер жадно вгрызалась в хлеб, и едва не подавилась им, когда стражник произнес последнюю фразу. Вот! Вот оно, еще одно подтверждение подлой усмешки судьбы. Дворянин из Малторна! Еще один.

Пока Юрген вел переговоры, чародейка изо всех сил старалась не рассмеяться. Чтобы сохранять серьезность, ей приходилось прилагать максимум усилий и даже прикусить щеку изнутри. В итоге физиономию Шинейд периодически корежили странные гримасы, в общем, "шаман" получился убедительный, ящеры впечатлились. А уж когда мудрец продемонстрировал свою священную книгу, оказавшуюся дешевым любовным романчиком, девушке стало совсем худо, и к гримасам добавились еле слышные всхлипывания и подвывания.

- Ты что, кучу за углом навалить собрался? - хмыкнула наемница, внимательно изучая оба коридора. - Так и скажи, чего стесняешься?
Выбрав один из предложенных маршрутов, Джейд сделала шаг в выбранном направлении и обернулась к остальным.
- Разделимся поровну. Дамы с кавалером - туда, кавалеры без дам - в другую сторону.

Стоя позади эльфа, Мирел молчала, предоставив Тенелову возможность без помех вести разговор.
Девушка все пыталась сообразить, что скажет матери, когда увидит ее, но мысли стремительно разбегались, словно напуганные светом насекомые. Да и разве можно заранее продумать фразы, если неизвестно даже, обрадуется ли ей мать. Столько лет прошло... Они обе привыкли существовать друг без друга. Что ж, каким бы ни был исход этой встречи, она это переживет. Недосказанность, оставшаяся в отношениях, мучает гораздо больше правды, а знание принесет покой. Ну а боль... К боли она уже привыкла, поводом больше, поводом меньше...
Тряхнув головой, воительница не без усилий сосредоточилась на идущей рядом беседе.

- Хороша! - ухмыльнулась наемница и очень нехорошо, ну прямо пакостно улыбнулась.
Поскольку полуэльф имел глупость продемонстрировать всем свое больное место, Джейд не удержалась, чтобы снова не потоптаться по нему грязными сапожищами.
- На подпольном рынке за такую кучу монет отвалили бы. Может, договоримся, а прибыль пополам. - мечтательно протянула девушка, мимоходом стрельнув глазами в Ролана. Если она и имела что-то против того, что аасимар пялится на чужой бюст, ни на лице, ни в голосе наемницы это не отразилось.

Змеелову не пришлось повторять второй раз. Как только речь зашла об уходе, Винтер сразу же рванулась к своему оружию. Сборы не заняли много времени - все пожитки были уложены заранее, включая нехитрые продукты, собранные для них хозяином дома.
Закинув походный рюкзак на плечи, девушка окинула прощальным взглядом хижину, в которой провела последние дни, затем подошла к Змеелову и неожиданно обняла его.
- Спасибо вам. - тихо шепнула она. - За все.

Спустя мгновение Винтер уже стояла у дверей и нетерпеливо взирала за сборами Аларона.
Старик прав, нужно уходить. Она слишком долго здесь задержалась.

- А зачем выбирать что-то одно? - удивилась наемница. - Допросим и грохнем. Главное, чтобы его воплей никто не услышал.
Задумчиво потерев переносицу, Джейд устремила вопрошающий взгляд на волшебницу.
- Найдется подходящее заклинание, чтобы никого криками раньше времени не вспугнуть?

Винтер мрачно смотрела на окровавленную чашу. Внезапно все происходящее стало казаться ей нереальным, этаким затянувшимся ночным кошмаром, дурным сном, неуверенно дрожащем на грани сознания, но не желающем выпускать жертву из своих цепких щупалец. Мучительно захотелось проснуться и обнаружить себя в душной комнате таверны где-нибудь на границе княжеств, пусть даже с пустым желудком и кошельком - такая перспектива была для воительницы гораздо более предпочтительна, чем то, что с ней уже произошло и произойдет еще.

- А что будет, если я откажусь? - устало поинтересовалась она у эльфа. - Ты пустишь мне кровь силой? Или, может, башня сама захлопнет дверь у меня перед носом?

Странно, Винтер видела Илуминаэля всего лишь пару раз, но уже чувствовала, что ее начинает тошнить от его лица, слишком прекрасного по человеческим меркам. Этакая красота обнаженного клинка, обращенного к тебе острием - любоваться им можно только на расстоянии, да и то недолго. Не верила воительница эльфу, ну вот нисколечко, и не сомневалась в том, что этот остроухий нелюдь ничего не делает просто так.

Бой получился унизительно коротким - для посторонних наблюдателей. Но для Винтер он длился целую жизнь. Точнее, целых семь жизней. Чужие воспоминания ворвались в голову подобно приливу, наполняя мозг эмоциями и образами, чьей-то радостью и гневом, мгновениями истинного счастья и неделями, наполненными болью. Винтер уже начало казаться, что среди всей этой мешанины посторонних чувств она вот-вот потеряет себя, но спустя миг все закончилось. Осталось лишь головокружение, слабость в ногах, трясущиеся пальцы, едва удерживающие ставший вдруг неимоверно тяжелым клинок. Осторожно опустив меч на площадку, воительница глубоко вздохнула, пытаясь разогнать висящую перед глазами пелену.

- Благодарю... - прохрипела она, не совсем понимая, за что именно благодарит Джареда. Просто так надо, подходящие случаю слова, этикет, мать его... И почему все вокруг считают, что имеют право решать за нее?! То смертью пытаются одарить, то армией... И этот туда же, тоже решил что-то сделать, и даже не спросил, нужно ли оно ей! Впрочем, убивать не стал, хотя мог бы, и вот за это ему, пожалуй, спасибо.

С трудом поклонившись как бывшему, так и не состоявшимся противникам, Винтер попятилась к выходу. Еще, чего доброго, эльф с демоном решат в бою с ней счастья попытать, а она к новой битве совсем не готова. Пусть лучше с Джаредом дерутся, может поубивают друг друга, нелюди поганые.

Оказавшись на тренировочной площадке, Винтер поначалу растерялась. С вершины башни открывался великолепнейший вид, от высоты захватывало дух, а отсутствие ограждений рождало дрожь в где-то позвоночнике. Впечатляющее место. И подавляющее.

Крепко сжав кулаки, воительница заставила себя собраться и отбросить все лишние эмоции. Нельзя смотреть по сторонам, нельзя бояться. Иначе нет смысла вообще вступать в бой, ибо тот, кем владеет страх, будет сражаться сразу с двумя противниками, один из которых - он сам.

Медленно ступая навстречу Джареду, Винтер пыталась понять, зачем тому понадобилось устраивать этот поединок. Что им двигало? Детское стремление самоутвердиться, выяснить, кто сильнее? Скука? Желание научиться чему-нибудь новому? А может просто подраться захотелось, или все же есть причины, которых она не знает? Способен ли вообще кто-нибудь понять этого странного мужчину, способен ли он сам понять себя? Вспомнив мастерство Джареда в битве с демонами, а также советы эльфийки в купальне, девушка едва уловимо нахмурилась. Наверно, действительно не стоило соглашаться на поединок, вот только сдавать назад уже поздно.

- Ты оказал мне честь, пригласив сюда. - остановившись перед тем, кого демоны зовут Посланником, Винтер слегка поклонилась. - Однако прошу тебя помнить, что я всего лишь человек, и вряд ли смогу сравниться с тобой в ловкости и воинском мастерстве.

- О да, эти жертвы необходимы. - продолжая сверлить взглядом эльфа, воительница скривила губы в усмешке. - Причем не только необходимы, но и оправданы. Ты желаешь, чтобы твой народ выжил, и цена этого - гибель людей - кажется тебе вполне приемлемой.

Как ни странно, у Винтер не получалось ненавидеть хозяина замка. Наверно потому, что она хорошо понимала, за что он борется. Не жажда личных благ, а тревога за судьбу своего племени толкнула его на сделку с демонами, и это стремление можно было бы даже уважать... Наверно. Если бы не одно но - Винтер, в отличие от него, такая цена не устраивала.

- Может моя душа и пуста... - отвернувшись, девушка снова скользнула глазами по коленопреклоненной армии. - Но зато она у меня есть. И я не собираюсь менять ее на эту иллюзию власти.

Отойдя от перил, Винтер направилась к дверному проему с твердым намерение покинуть балкон. Но, проходя мимо эльфа, она остановилась и смело взглянула ему в лицо.
- Я не поведу демонов в поход против моего народа. - тихо, но твердо произнесла воительница. - Но если ты вынудишь меня принять это бремя, то знай - я вполне могу обратить свой гнев против тех, кого ты так отчаянно жаждешь защитить.

Пройдя сквозь арку, воительница неторопливо зашагала вперед по каменному коридору, оставляя за спиной все соблазны. Принять на себя руководство дьявольской армией означало признать за ними право грабить и убивать. Стать одной из них, таким же чудовищем - это не та судьба, которую она для себя желала.

Почему-то воительница совсем не удивилась внезапному возвращению из сна обратно в ужасную явь - видимо потому, что за последнее время отвыкла удивляться чему бы то ни было. Несмотря на шум в голове, девушка сумела подобрать меч и даже встать на ноги - тренированное тело реагировало уже само, не дожидаясь команды уставшего мозга.

- Имя... - Винтер отупело взирала на незнакомца, не понимая, что конкретно он от нее хочет. - Зачем...

Машинально оглянувшись по сторонам, воительница зафиксировала в голове злобно глядящие демонские морды, увидела бегущих к ней бесов и поняла, что соображать надо быстро. Первым именем, которое любезно подбросила ей память, оказалось то, что было услышано во сне - имя мужчины из хижины. Нет... Не то.. Оно не подходит... Однако, времени перебирать варианты не было, и, выставляя перед собой клинок, Винтер выкрикнула следующее, пришедшее на ум:
- Джарет. Имя тебе - Джарет.

В одной руке девушка сжимала меч, в другой - веревочное крепление моста. Очень трудно было не обращать внимание на пропасть под ногами, поскольку взгляд воительницы был прикован в отчаянно цепляющемуся за деревяшку мужчине. Сейчас он ничем не напоминал Тиана. Это был Хелегор, добрый деревенский парень, сын кузнеца, отчаянный рубака, верящий в свою удачу и светлое будущее.

- Помоги, Винтер... - отчаянно взмолился он. - Помоги...

Неловко запихнув клинок в ножны, девушка потянулась было к Хелу, но тут же едва не свалилась вниз сама - усталые пальцы также скользили по канату, не справляясь с весом не желавшего висеть смирно тела. Вцепившись обеими руками в веревку, Винтер с болью всмотрелась в такое знакомое лицо, понимая, что ничем не может ему помочь.

- Тогда мы упадем оба! - отчаянно крикнула она. - Ты этого хочешь?!

Возможно, именно этого он и хотел. Точнее, не он, не Хелегор, а таящийся за его чертами Тиан.

- Прости... - шептала девушка, бессильно наблюдая, как медленно съезжают с доски мужские пальцы. - Прости...

Сделав несколько взмахов клинком, Винтер с сожалением констатировала, что находится в плохой форме. Избитое и измученное тело не так хорошо слушалось ее, как раньше.. Хотя когда оно было, это раньше? Давно, почти что в другой жизни.

Отмахиваясь от беспорядочно тянущихся к ней конечностей, девушка понемногу отступала и ждала подходящего момента. Наконец одно из существ выбилось вперед из общей массы и на пару мгновений осталось один на один в воительницей.
- Угощайся, сволочь! - неожиданно для противника Винтер шагнула вперед и широким взмахом перерубила твари левую конечность, затем перенесла вес тела на другую ногу и возвратным движением клинка оставила лесное чудище без правой лапы. Меч описал плавную дугу, развернув хозяйку в пол оборота, а затем рванулся вперед, вонзившись прямо в распахнутую пасть. Завершив прием колющим ударом, девушка вынуждена была шарахнуться назад, уклоняясь от других тварей, успевших подобраться ближе.

Где-то за спиной иногда было слышно сдавленное дыхание Косули, по мере сил вносящей свою лепту в убивание паукообразных монстров.
- Я убила одного! - внезапно крикнула кочевница. - Убила!
Несмотря на то, что противники продолжали наседать, Винтер позволила себе короткий вздох облегчения. Девчонка умеет сражаться, а значит у них есть шансы отмахаться от лесных тварей.

- Умею, - вздохнула Винтер. - С мечом хорошо, с копьем хуже, но, взяв его в руки, не растеряюсь.

Проезжая мимо палаток, она несколько нервно вертела головой по сторонам, словно пытаясь найти хоть одно более менее дружелюбное лицо. Не то чтобы за столько лет воительница ни привыкла к чужим взглядам, ненавидящим, убивающим, раздевающим. Всяко бывало, но то дома, а здесь... Здесь девушка ни на минуту не забывала, что находится среди тех, кто не задумываясь перережет ей глотку, если узнает правду, и такое численное превосходства противника подавляло и пугало.

"Соберись, тряпка!" - мысленно подстегнула себя Винтер. - "Не дай этой своре почуять твой страх". Пожалуй, будь у нее выбор, она ни за что не согласилась бы идти дальше в рядах степняков. Лучше уж орки. Как женщина, она им не интересна, а съесть ее дисциплина не позволит. Или даже демоны, если конечно, им опять не придет в голову изуродовать ее физиономию каким-нибудь клеймом.

Кукаба ждал вопросов, но Винтер молчала, и вскоре кочевник оставил девушку в одиночестве. Проводив его взглядом, воительница села, обхватив руками колени и положив на них голову.
Звезды... Наверно легко вот так жить, полагаясь на чужое решение, позволяя каким-то огонькам в небе выбирать тебе судьбу. Нет уж, пусть сами со своими звездами советуются, а она решит, что ей делать дальше без чужих подсказок.
Вздохнув, Винтер принялась расчесывать пальцами свои спутанные волосы.
Чего-же она на самом деле жаждет? Ну тут все просто - больше всего на свете, хочется вернуться в Цитадель и вцепиться в глотку Тиану. Зубами ее перегрызть, руками разорвать, ногами растоптать... Распнуть мерзавца, а затем долго и медленно душить, глядя прямо в его стекленеющие глаза... Распороть ему брюхо, развесить на стенах кишки и поджечь... Ой!
От избытка эмоций воительница резко дернула рукой за прядь волос и зашипела от боли, как рассерженная кошка.
Можно придумать 1000 и 1 способ убийства предателя, но слишком очевидно, насколько это все невыполнимо. Она слишком слаба и не сможет одолеть его. Не справится и снова угодит в камеру или вовсе сдохнет у его ног.
Вернуться назад, к Хелу и армии? И поведать им о своем позоре? Нет уж. Может это трусливо и малодушно - наплевать. Назад она не вернется.
Выполнить просьбу Аленстайна? Вот еще, пусть аристократишки сами решают свои проблемы, а она им помогать не нанималась.
Чувствуя, как протестует избитое тело против сидения в неудобной позе, девушка осторожно разогнулась и снова легла циновку.
Зачем врать самой себе? Дело не только в желании воздать Тиану за все. Она виновата в том, что зло стало сильнее, она позволила этому свершиться, а значит ей и исправлять содеянное. Вот только нужно дождаться подходящей возможности, нужно стать сильнее, нужно найти что-нибудь, что поможет свершиться правосудию. Вот только что?
Чувствуя, как от обилия мыслей начинает раскалываться голова, воительница закрыла глаза. Она подумает об этом потом, а сейчас отдых, отдых...

Выглянула утром ранним из окна своих покоев Фиона. Птицы поют, тепло, лепота. Вроде и все как вчера было, ан нет... Кое-что изменилось, и серьезно. Вторая эпоха на дворе, время творения созданий разумных.
Позавтракала богиня, не торопясь, и под воду к руинам города спустилась. Разогнала глупых акул стайку, чтобы под руку не совались, на зуб никого не пробовали, на змея шикнула, назад в глубины свои вернуться велела. Очистилось пространство вокруг Фионы, попрятались рыбки меж камнями, в ожидании все застыло.
Призвала богиня из вод чужих, Владыке Океанов принадлежащих, дельфина беспечного, и пред очи свои поставила. Обошла со всех сторон, головой покачала - вроде и хорош, да не годится. И течения океанские, воле Фионы послушные, подхватили создание, закрутили, завертели его вокруг себя, облик его меняя. Вытянулся хвост, узорной чешуей покрылся, ласты в руки превратились, а рыло зубастое лицом с копной волос стало. Снова обошла свое создание Фиона, кивнула одобрительно. Телом оно ловко, ликом ясно и среде окружающей естественно - то, что нужно.
До вечера творила новый народ Фиона - умаялась. Уже и рыбы любопытные повылезали, деве в руки стали носом тыкаться, подачку выпрашивая, и осьминожка маленький нахальный шупальца вокруг ноги обвил. Поняла богиня, что силы ее на исходе, собрала вокруг себя создания свои и молвила:
- Имя вам даю - русалки. Живите во владениях моих, детей растите. Почитайте меня, создательницу вашу, и Селена, дракона морского, всех океанов Владыку.
Отцепила осьминожку с ноги, но не выпустила, а с собой унесла.

Сутки проспала богиня, сил набираясь. А как проснулась, отправилась на берег, туда, где на мелководье осьминожку оставила. И снова вода поднялась, закрутилась, воле Фионы повинуясь, меняя и преображая плоть. А как опали воды, осталось стоять творение чуднОе, в яркий цвет окрашенное.

Хоть и странен был облик создания, но глядела на него богиня с гордостью в глазах.
- Нарекаю тебя - Ясмина. Быть тебе аватаром, воли моей вещательницей, к народам моим и богам посланницей.

- Тетушка!! - упала на колени принцесса подле ложа сестры ее матери, сжала в ладонях ее безжизненную руку. - Тетушка...
Глядит на леди Ниам Мелисента и не может поверить, что не сон это, что все на самом деле.
- Отчего она умирает? - обернулась к лекарю королевская дочь, даже не пытаясь скрыть, что дрожат губы, что блестят слезы в уголках глаз. - Почему ты ничего не делаешь, чтобы ей помочь?!

Услышала Фиона шум, пришла поглядеть, кто стучит-кричит, покой тревожит. Оказалось, то Охотница неугомонная создание ушедшего бога срубить пытается, видать, не глянулось оно ей чем-то.
- Под землей корни древа сего. Срубишь ты один росток - еще два вылезут, срубишь два - четыре взамен вырастет. - вздохнула богиня укоризненно. Подошла она к росточку, коснулась рукой и приказала.
- Умри и не возрождайся боле! - и сразу усох росток, а с ним и другие бессильно на землю опали.

Ох и любопытен гость оказался. Все ему расскажи, покажи, да душу свою перед ним выверни...
Выпрямилась Фиона в кресле, сверкнула сердито очами, однакож голоса не повысила, осведомилась строго, но вежливо:
- Кто же ты, путник? И что за дело тебе до того, кто люб мне? Пошто интересуешься?

Забралась Фиона на самую высокую гору, оглядела оттуда свои владения и решила, что не хватает Аустралису моря внутреннего, причем такого, чтобы и горы рядом с ним были, и пляж из песчинок стеклянных. Отправилась богиня на гексу свободную, топнула по ней ножкой повелительно, и сразу затряслась земля, разошлась послушно в стороны, смялась, сгладилась по краям, береговую линию образуя. Налила воды Фиона в образовавшуюся впадину, водоросли по дну рассадила, рыб разных туда натаскала. Потом подумала немного, покумекала, и парочку гадов своих глубоководных туда же перенесла. Если есть море, значит в нем и морские змеи должны быть, порядок такой.

Видела Фиона, как Охотница остроухая стадо ее единогоров уводит, но препятствовать не стала. Задумалась только, что пройдет время, и придут в долину создания разумные смертные на питомцев ее охотиться, и принесут они с собой страх и смерть. Нахмурилась богиня, отправилась в обход своих владений. Идет она, а следом за ней земля вздыбливается, горы подымаются непроходимые, скалы да утесы высокие, небо пронзающие. Стражами гор сделала богиня животных хищных, с крыльями, клювом могучим и когтями острыми.
А чтобы не спускались стражи в долину за пропитанием, поселила там же животных рогатых, травоядных, с камня на камень ловко прыгающих.

Поглядела Фиона на дело рук своих, улыбнулась довольно. Вернулась в долину богиня и велела единорогам своим в горы не ходить, чтобы там беды с ними не случилось. Разбежались единороги по делам своим - кто травку щипать, кто на водопой. А Фиона огляделась по сторонам и сообразила вдруг, что нет среди ее деревьев таких, чтобы плоды приносили сочные и сладкие. Отправилась тогда богиня к океану и сделала вместо берега архипелаг из множества островов. А на островах тех деревья посадила разные, на которых плоды вкусные будут расти и в воду падать, будущему народу океанскому на радость.

Смутные сомнения начали терзать Лауриндиэ еще в машине, а зайдя в это обиталище нимфоманов, в этот рай для святотатцев и надругателей над прекрасным светлым чувством, именуемым любовью, непутевый отпрыск бессмертных эльфов, недостойный потомок пресветлых нолдор поняла, что жизнь ее прожита зря. Она должна, должна была прикончить эту поганую демоническую тварь еще там, в пустыне! Обязана была украсить песок ее кровушкой, разбросать ошметки ее мозгов вокруг автомобиля и сплясать на ее теле эльфийкий торжествующий танец бабочки, погасившей свечу взмахом крыльев! Но вместо этого Лауриндиэ позволила себе дрогнуть, убрала палец, уже лежавший на курке, упустила подходящий момент, и тем самым запятнала честь великих предков. Срам и бесчестье предательнице! Нет ей прощенья, если немедленно не смоет позор свой кровью!
Эльфийка сжала трясущимися руками винтовку, окинула диким взглядом зал и поняла, что если откроет сейчас стрельбу, то в итоге погибнут не только демоны, но и все члены отряда СНЕГ. И хотя голоса предков в голове приказывали действовать, не думая о последствиях, своими руками погубить остальных у Лауриндиэ не хватило духу. В итоге эльфа забилась в дальний угол дивана, сжалась в комочек в обнимку с Пусиком и, закрыв глаза и прижавшись лбом к стволу, тихо забормотала что-то на своем родном языке.

Засадила богиня еще один кусочек земли своими лесами, чтобы единорогам ее было где размножаться и плодиться. И находилось в лесах тех болото большое, что воды речки питало. Поселила в болоте Фиона розовых лягушат и сиреневых аистов, чтобы лягушатам нескучно было.

Задумалась богиня, чтобы еще создать такого диковинного. Прошла она сквозь леса свои, вышла на голую пустующую землю и ножкой по ней топнула.
- Здесь пустыне быть жаркой. - хоть и не громок был голос девичий, а далеко разнесся. - И не простой пустыне, а стеклянной. И песок в ней будет из стекла, и камни, и растения, и животные мелкие. И над всем этим солнце будет светить жаркое.

Конюшня гудела. Арвейн услышал голоса еще на подходе к зданию и легко догадался о причинах столь сильного возбуждения. Некоторые из полубогов были на Совете и как раз сейчас рассказывали всем остальным о том, что услышали. При появлении Генерала шум смолк, и на него воззрились десятки вопрошающих взглядов. Арвейн остановился в центре зала, медленно оглядел присутствующих, но говорить что-либо пока не торопился.
- Это правда, что грядет война с богами? - наконец нарушил тишину чей-то нетерпеливый вопрос.
- К сожалению, да. Миндос обезумел и решил утопить мир в крови. - полубог не видел смысла скрывать что-то. Даже если боги и не опустятся до вербовки союзников в стане врага, лучше заранее предугадать эту возможность и обеспечить лояльность и преданность войск. - Мы до последнего надеялись решить дело миром и не доводить до смертоубийств, но нас не пожелали слушать. Боги нашли союзников среди смертных, это означает, что нам придется воевать на несколько фронтов.
Арвейн замолчал, давая слушающим возможность в должной мере оценить сказанное, а затем продолжил.
- Боюсь, что когда отгремит последняя битва, в мире останется гораздо больше убитых, чем выживших. Если, конечно, победитель вообще будет.
Снова повисло молчание. Нет, у собравшихся в конюшнях было еще много вопросов, но они понимали, что генерал пришел сюда не удовлетворять их любопытство.
- А что с городом? - робко спросил кто-то из молодых юношей. - Мы больше не сможем летать?
- Город немного подлатали. - ответил Арвейн. - Так что летать мы сможем, хоть и не так высоко, как раньше.
Самые юные полубоги заулыбались. Эта хорошая новость была для них словно лучиком надежды, что все не так страшно, что все наладится и дальше тоже будет хорошо. Более опытные войны встретили известие без особой радости. Город, поднятый на десяток-другой метров, будет мало доступен смертным, но не защитит от гнева богов.
Больше вопросов не последовало, и Арвейн наконец смог приступить к тому, ради чего и пришел в казармы.
- Братья и сестры! - голос Генерала был звучен и хорошо слышен каждому. - Для нас настало время великих испытаний, когда все, что прежде казалось незыблемым, вдруг меняется, становится непонятным и чуждым. Отныне боги видят в нас врагов. Знаю, это странно слышать, но это факт, и от того, верим мы в это или нет - ничего не изменится. Если мы сложим оружие, если откажемся сражаться - все равно никому из нас не будет пощады. Можно уйти, скрыться в самой дальней точке мира, самой глубокой яме в бесплотной надежде, что война не дойдет туда. Но можно остаться и дать бой. Сразиться за себя, за друзей, за то, ради чего живем, и что считаем истиной. Сразиться за тысячи невинных, которые могли бы жить в мире, но в результате развязанной богами войны тоже лишатся всего, что и для них было незыблемо и свято, лишатся своих домов, лишатся родных и детей. И если кому-то будет суждено умереть, то не трусом и дезертиром, а воином с оружием в руках, доблестным героем, подобным тем, о которых рассказывают летописи.
Арвейн замолчал и снова обвел взглядом присутствующих.
- Я верю в вас. Верю в то, что буду сражаться рядом с вами.

Генерал ушел, но полубоги еще долго сидели молча, прежде чем возобновили беседу.

Город Ангелов плыл к берегу.

Услышав слова кочевника, Винтер едва не подавилась непрожеванным куском лепешки. Ее в жены? Должно быть, женщины - большая редкость в пустыне, если этому типу приглянулось даже грязное избитое чучело, вконец отощавшее на тюремных харчах. В одном он прав - дух воина не смогли усмирить кулаки Ойлари, не справятся с этим и плети кочевников. Чем такое существование - уж лучше смерть. А найти ее в этих песках очень легко. Прав он и во втором предположении - будущую жену не выбирают, вызывая демонов при помощи ее крови. Тут дело явно в другом. Но в чем?

- Так что же теперь будет со мной? - девушка вернула в миску кусок мяса, за которым потянулась пару мгновений назад, и смело заглянула в непроницаемые глаза предводителя пустынников. - Какова плата за освобождение, за кров и пищу?

Выпустила царица кафтан лекарский, оглядела подданных своих и молвила важно.
- Вертаться надо. Обратно в стольный град пойдем, но тайно, огородами.
Неважно, что богатырь сию мысль первым высказал, в царских-то устах, поди, она верней прозвучит, а потому и присвоить не грех.
Протянула руки Велислава Мойше и Харитону, чтобы те владычице 3D-вяться помогли с телеги сойти и достоинство свое царское не уронить. Давненько та на телегах крестьянских не разъезжала, позабыла уже, каково это.

Теперь уже Лауриндиэ удивленно вскинула и вторую бровь. Все таки люди - непостижимые существа. Их поступки на редкость непоследовательны, образ мыслей - загадочен, а логика - иррациональна. Когда-то давно эльфийские ученые всерьез предлагали выделить изучение людей в отдельную науку - человекологию, но испугались протестов со стороны правительства дружественной расы. А жаль... вот, к примеру, одна только попытка объяснить причины поведения Эша потянет на целую диссертацию. Раковина в качестве щита... Хм... А что же будет дальше? Горшок вместо шлема?
Представив идущего рядом мужчину одетым в расписную ночную вазу с двумя ручками по бокам, эльфийка не выдержала и звонко расхохоталась.
- А с тобой весело. - подытожила она, отсмеявшись.

Слетела тряпка грязная с личика царского, и увидала Велислава небо на востоке светлеющее и кроны деревьев, на фоне неба темнеющие. Пока хлопала очами царица, кумекая, откель жеж в палатах лес да небо взялось, зашевелился рядом кто-то, забубнил голосочком детским, а потом и рявкнул басом зычным. Тут уж не до раздумий стало царице, села она резко, сверкнула очами привычно.
- А ну!! Отвечайте сей же час, кто такие будете и как... А? А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!!!!
То, что голосом она верещит чужим, енто Велислава уже потом поняла. Царских дочек же как приказы отдавать учат? Спину пряменько, подбородок вверх, грудь (бюст, ежели по-иноземному) колесом держать, ножкой еще топнуть для верности. Вот и выпрямилась царица, бюст свой выпятила, да и обнаружила внезапно, что там, где гордость ее бабья была, с две средние тыквы размером, теперича нет ничего, окроме яблочек двух незрелых. А потом и на ладошки худенькие свои глянула, с ноготками изломанными да мозолями трудовыми, голосок тоненький жалобный услыхала, и тут уже испугалась по-настоящему.

Спустившись на первый этаж, эльфийка подошла к оружейному кофру и принялась задумчиво изучать валяющееся на полу снаряжение.
- По пунктам... - негромко пробормотала она и дальше говорила уже нормальным голосом.
- Не исключено, что колес и языков нет ни здесь, ни в окрестностях, так что придется, видимо, топать пешком до ближайшего островка цивилизации. Второй глюк берем с собой - он вроде неагрессивный и к тому же дополнительная боевая единица. Ну и.... барахла у нас много, поможет нести.
Повернувшись к Люцию, Лауриндиэ одарила его холодным и хмурым взором.
- Что касается тебя, пониженный и разжалованный... Если мы чем-то не устраиваем, нехрен было нас сюда тащить. А раз уж притащил, то захлопни пасть и не возмущайся. Ты, знаешь ли, тоже здесь мало кому нравишься - притворялся крутым командиром, а оказался засланным казачком и сволочью эгоистичной обыкновенной.
Про потерянную магию девушка намеренно не сказала ничего. Все, хватит! Не будет благородная эльфийка униженно просить у демонского отродья крошку хлеба и глоток воды.
Высказавшись, Лауриндиэ отвернулась и принялась искать взглядом медицинский чемоданчик Ингарта в надежде разжиться там хоть каким-то обезболивающим.

Пока одноглазый пускал ей кровь, Винтер была безучастна и равнодушна. Даже больше, где-то в глубине души девушка надеялась, что сейчас нож соскользнет, рассечет глубже плоть, и обоим мучителям останется только смотреть на то, как ускользает из их рук столь ценная добыча. Но эта надежда на лучшее оказалась такой же вероломной и подлой, как Ясноликий - она предала ее.

На запах крови явились демоны, и впервые за все пребывание в крепости леденящий ужас сковал воительницу. Если твоя воля крепка, если знаешь, что рано или поздно наступит освобождение, то можно вытерпеть любые пытки. Винтер ненавидела Тиана всей душой, и это давало ей силу противостоять ему. Но демоны... Что она может противопоставить демонам, чья ненависть и желание убивать намного сильнее тех, что нашли приют в измученной душе девушки?

"Нет.. не надо.. Я не хочу!... Нееееет!!"

Расположившись на лежанке и подложив под голову руку, воительница медленно считала падающие рядом капли. Это нехитрое занятие было ее единственным развлечением за все время заточения. Иногда она сбивалась, бросала это дело, но рано или поздно начинала снова.

Один.. два... три...
Мысли текли медленно и лениво, спешить было совершенно некуда, желания убиться головой о стену тоже не возникало. Винтер не жалела о случившемся. Вспоминая все, предшествовавшее недавним событиям, девушка пыталась понять, как могла вообще в такой ситуации оказаться? Уходя из столицы, она не искала ни славы, ни подвигов, и лишь потому, что не было денег на еду, прибилась к действующей армии. Просто пытаясь выжить, она ранила Баэля. Не желая быть героем на потребу толпе, согласилась отправиться с Тианом. Сейчас воительница отчетливо сознавала, что откажись она тогда, Ясноликий нашел бы другие аргументы для ее убеждения, прибегнул бы к шантажу, даже к похищению, но все равно притащил бы ее сюда. И результат был бы тот же. Так чего стоят все ее метания, сомнения, вся иллюзия ее выбора?

Однажды в детстве, на сельской ярмарке Винтер смотрела представление кукольника. Забавные раскрашенные игрушки в ярких одеждах двигались, разговаривали, сражались и умирали как будто бы сами по себе, и только пытливый взгляд мог увидеть нити, уходящие наверх, к ловким рукам хозяина кукольных судеб. Тогда ей было весело и смешно, сейчас же хотелось выть. Кто пишет сценарий ее судьбы? Кто дергает за ниточки? Темнота не давала ответа, и в звоне капель не было слышно слов.

... Сорок семь... сорок восемь... сорок девять...
Тихо стукнула о камень плошка, в очередной раз обрывая счет. Воительница села, скрестив ноги, и, подтянув к себе миску с едой, опасливо принюхалась. Она не боялась что ее отравят, это было бы слишком банально, но накормить какой-нибудь дрянью, чтобы пленница была податливее, могут запросто.

Свернувшись калачиком от боли, воительница судорожно стонала, почти не воспринимая происходящее вокруг. В последний момент Маска вспомнила о том, что умеет колдовать, и поспешила применить свою силу. И не просто применить, сделать все, чтобы противник принял смерть как избавление, заставить его страдать и жалеть о том, что когда-то решил поднять руку на Учителя.

"Я тебя еще загрызу... Вот только встану и.. ааа.. как же больнооо... Я тебя прикончу!!"

Сквозь шум в ушах до Винтер донесся хрипящий стон Тиана, и девушку снова скрутило. Только на этот раз от злости.

"Что, плохая тебе попалась собачка, охотник?! Не оправдала ожиданий?!"

Подсознательно понимая, что если она попытается сейчас совладать со своими нервами, то все таки сломается, девушка вытащила из памяти все те события, которые вызвали у нее столько эмоций. Тиан, равнодушно следящий за тем, как она пытается его спасти... Тиан, взирающий сверху на крепость и вещающий о том, как он презирает людей... Тиан, молча смотрящий, как за него сражаются другие... Огонь гнева разгорался в душе, сжигая опутавшую тело паутину боли, и застонав в последний раз, Винтер резко дернулась, перемещаясь и лежачего положения в сидячее. Заклятье больше не действовало, но безумно хотелось рвать, рубить, колоть... Хотелось схватить кого-то за голову и услышать хруст позвонков... Хотелось...
Бешеные глаза воительницы остановились на Тиане. Повезло Ясноликому, его тоже выворачивало от боли, и девушка подняла голову, ища менее жалкого противника. Маска... Та, что заставила извиваться от боли, та, что несла не только смерть, но и мучения, та, что решила, что она лучше всех, выше всех, умнее всех...

"Я ведь обещала, что прикончу тебя?! И я это сделаю!"

Поднявшись на ноги, воительница молча выставила клинок перед собой, буравя взглядом Учителя. "Гнев дает силу, но отнимает мастерство" - эту заповедь отца Винтер помнила хорошо, и только эта заповедь удерживала ее от того, чтобы не кинуться на Ойлари как деревенская девка на более удачливую соперницу.

- Сражайся, тварь. - разлепила губы девушка. - Сражайся и сдохни!

Молчала и Винтер, мысленно перебирая варианты ответов. Если сказать правду, стражи наверняка подымут тревогу. Пуститься в завуалированные объяснения - значит потерять время. Возможно правильный ответ существует, но девушке он не известен, да и убедительная ложь никак не приходит в голову. Может, не будь она такой злой и усталой, то смогла бы придумать что-нибудь умное. А может и не смогла бы. Готовая отразить удар, воительница подняла меч и ляпнула первое, что пришло на ум.
- Пришли, ведомые благой целью - морду Учителю набить. Пропустите?

"Не верь ему... Не верь... Не верь... Не верь..." - вспомнился почти беззвучный призрачный шепот, и воительница затрясла головой, отгоняя наваждение. Не зная, что делать, гадая, сомневаясь, она всегда обращалась мыслями к отцовской мудрости, и это привычка не подвела ее и сейчас.

- Не позволяй эмоциям управлять тобой. - потрепанный жизнью воин валялся на покрывале кровати, не снимая сапог, в обнимку с кружкой эля, уже третьей по счету. Он с усмешкой смотрел в угол, где его подросшая дочка неловко водила точильным камнем по иззубренному учебному клинку.
- Если нас угощают бесплатной выпивкой, мы добреем и размякаем. Если поднимают среди ночи, мы злимся. И в том и в другом случае чувства мешают принимать верные решения. Всегда смотри в суть, девочка, всегда смотри в суть...

Бросив взгляд туда, где за горизонтом пряталась ею покинутая Горфея, Винтер скривила губы в усмешке. Если отбросить эмоции, то суть проблемы такова - дэвы не повернут назад, они пойдут на штурм, а она сумеет пересечь пустыню в одиночестве и все равно сдохнет здесь, в этих песках. Кажется, терять уже нечего, остается лишь выбрать как умереть.

- Мы пойдем ночью. Прячась в тенях, проникнем в цитадель черед двери и окна. - развернувшись, девушка спокойно посмотрела на Тиана, ожидая возражений. Мало ли, вдруг дэвы предпочтут атаковать ворота, рубя все живое в капусту.

Воиско по сути своей очень похоже на муравейник. Все суетятся, что-то делают, куда-то бегут… В одиночестве здесь можно остаться только в процессе посещения деревянной будочки на чьем-нибудь заднем дворе, но и то ненадолго, а уж спокойно подумать в тишине и вовсе негде.

- Гля, это вроде та самая девка, что главного демона завалила… - слышится за спиной чей-то хрипловатый бас.
- Пусть она меня тоже завалит куда-нибудь, я не откажусь. – гогочет в ответ другой голос.

Идущая мимо девушка только вздыхает. Последние пару дней такого рода разговоры, уважительные и глумливые, восторженные и недоверчивые, сопровождают ее всюду, куда бы она ни пошла. Дешевая популярность, что б ее. Известность, которая самой Винтер не нужна вовсе.

Проходя рядом с походной кухней, воительница взяла себе миску похлебки и села возле костра. Любуясь танцующим пламенем, она зачерпнула ложкой варево и принялась есть, не торопясь и почти не ощущая вкуса.

Остаться в армии? Да, местечко теплое, что ни говори. Особенно теперь, когда она, мать ее разэтак, героиня. Такие в армии всегда нужны, на героев глядя простой люд в солдаты вербуется охотнее и быстрее. Командование вниманием не оставит, а если толковость да гибкость проявить, то еще парочкой званий облагодетельствует. И будут у нее и монетки в кошельке золотые, и клинок в ножнах хороший, и плащ на плечах дорогой, мехом подбитый. До самой смерти в каком-нибудь бою все это у нее будет.

Да только нужно ли ей это? В страже столичной местечко было не менее теплое, но ведь все бросила, ушла.

Звания? Хех… Да не умеет она людьми командовать, ибо одиночка по натуре. Бродяга и одиночка. Нет, иногда посещают мыслишки о том, что вот бы встретить парня хорошего, семью завести, детишек… Но это так, глупости, слабость бабья. Махать мечом – единственное умение, которое ей доступно. Ну еще прорехи на одежде штопать, готовить на костре жаркое да кашу в походном котелке. И все. Чему же она может научить своих будущих детей, если сама не умеет ни любить, ни заботиться о ком-то? Нет такого дурня, которому придет в голову связать с ней свою жизнь. Никто не заключит в крепкие объятья, не прижмет к груди, не зароется лицом в непослушную шевелюру, чтобы тихо шепнуть на ушко - не уходи, останься…

Тряхнула девушка головой, понимая, что куда-то не туда завели ее размышления. Одно ясно – ничего ее здесь не держит. Ценно для нее доверие Хелегора, была бы рада она и дальше сражаться с ним плечом к плечу, но… Видно, не по пути им. Чуждо Винтер его честолюбие, не хочется ни десятником, ни тем более сотником быть. Останься она в армии – и взвыла бы рано или поздно от всего этого, и снова все бросила. Может и к лучшему, что Тиан с собой позвал. Мечом бы только каким разжиться, а уж дело клинку завсегда найдется.

Поднявшись на ноги, воительница вернула опустевшую миску повару и отправилась туда, где располагались походные шатры.

Даже то, что Эш великодушно сделал вид, что не сердился на нее за трусость, не принесло Лауриндиэ облегчения, не заставило умолкнуть совесть. Пообещав себе, что никогда и низачто больше не будет прятаться за чужие спины, эльфийка бросила виноватый взгляд на Эша, но сказать ничего не успела - отовсюду вдруг начали лезть какие-то злобные карлики. Оценив ситуацию, девушка бросилась помогать выковыривать Морти из ящика, резонно посчитав, что сейчас ни один лишний стрелок лишним как раз таки и не будет. Попутно эльфа разжилась штурмовой винтовкой, которая в данной ситуации была явно нужнее, чем снайперская. Пусик, конечно, обидится, заревнует, придется убеждать его, что все остальное оружие для нее ничего не значит. Но это потом, а пока нужно решать проблемы по мере их поступления.
Когда со второго этажа раздались вопли, Лауриндиэ нахмурилась и попыталась перекричать шум стрельбы.
- Это наверняка тоже чей-то кошмар! Еще один демон, который якобы хороший - это спасибо Люцию за чью то паранойю.

В покоях младшей королевской дочери сегодня не гостило солнце, ибо завешено было окно темными шторами. Лишь когда влетал в комнату ветерок, увлекая следом за собой материю, в образовавшуюся щель спешили заглянуть солнечные зайчики, чтобы успеть пробежаться по пушистому ковру на полу, по стопкам книг на столе, давно заброшенным на каминную полку пяльцам с начатой вышивкой, по расположившемуся на подставке легкому клинку в узорчатых ножнах, некогда выкованному специально для руки принцессы.
Сбросив туфли, Мелисента сидела в кресле, забравшись в него с ногами, как в детстве, а на ее коленях привычно лежала распахнутая книга. Но не до чтения было принцессе - пересекла морщинка ее чело, глаза смотрели на страницы, но не видели ни одной изящно выписанной буквы. Услышав скрип открывающейся двери, оторвалась Мелисента от дум своих и нетерпеливо захлопнула книгу, устремив взгляд на появившуюся в покоях старшую сестру.

Один взмах ресниц - плавный, как медленно замирающие крылья у бабочки, приземлившейся на цветке.
Затем второй - резкий, словно взлет испуганных птиц.

Память - некогда стремительная река, замедлила свой бег, заилилась, скрыв свои воды под тиной и торфом. Все, что было ранее хорошего и плохого, надежно скрыто на дне болота, и лишь какие-то клочки образов лениво булькают у поверхности.

Мысли скользят в голове словно стрелы, сорвавшиеся в полет. Мелькают одна за другой, летят над мутной водой, нанизывая на древко обрывки прошлого, вонзаются в мозг, даря ему короткие вспышки воспоминаний. Имя. Личность. Умение обращаться с оружием.

Немигающий взгляд скользит по стенам зала. Внимательный взгляд. Изучающий.
Все вокруг другое. Чужое? Нет. Свое - знакомое. Но другое.
Движение рядом. Враг? Друг? У него нет ответа. Но есть беспокойство. Агрессия. И те же вопросы.

- Скажи мне - и мы оба будем знать. - голос звучит мягко, даже вкрадчиво. Ноги сами отступают назад, одна рука подымает лук, вторая замирает над колчаном.

Не хочу стрелять. Но выстрелю, если понадобится.

Когда Винтер пришла в сознание, то обнаружила, что лежит в незнакомом доме в компании тех, кому также посчастливилось выжить в бою. Кто-то позаботился о том, что бы снять с девушки покрытую грязью и залитую кровью куртку, и свежий ночной ветерок, пробираясь в комнату сквозь распахнутое окно, приятно холодил кожу под рубашкой.

«Как мало раненых…», - воительница приподнялась, ища среди находящихся в комнате знакомые лица. – «И как много мертвых…»

Она нашла взглядом лежащую неподалеку могучую фигуру Хелегора, Грудь воина приподымалась в такт глубокому дыханию, он не стонал, не бредил подобно другим раненым, и Винтер посчитала это хорошим знаком. Он жив и мирно спит, а сон – самое лучшее лекарство. Чувствуя, как болит ушибленная спина и снова начинает предательски кружиться голова, девушка опустилась назад на лежанку. Могла ли она представить, когда уходила из столицы, где в итоге окажется? Что после сытой и спокойной службы в страже попадет прямиком в кровавую бойню, сломает отцовский клинок о торс могущественного демона, будет сидеть рядом с умирающим князем? Князь… Из памяти девушки всплыли бессвязные слова, которые Аленстайн шептал перед смертью. …Спасти брата, отца, Малторн… Зачем он просил ее об этом? Как он себе вообще это представлял? Является к очередному княжескому сыну оборванная девица и заявляет, что его погибший брат ее прислал? Смешно.

Почувствовав рядом какое-то движение, Винтер распахнула глаза. Хелегор сидел уже рядом с ней, держал ее руку, и девушка улыбнулась ему, сразу же забыв обо всем постороннем. Тихие слова десятника согревали сердце воительницы, теперь она знала, что Хел больше не будет сомневаться в ней, в ее способности защитить себя и не подвести других.
- Это тебе спасибо… - шепнула Винтер, осторожно обнимая мужчину за шею и возвращая ему такой же нежный поцелуй. А останется ли он просто благодарностью за спасенные друг другу жизни или станет залогом чего-то большего – о том одни Боги ведают.

Вцепившись в Пусика до боли в пальцах, Лауриндиэ сверлила взглядом удаляющегося Люция, вся пылая негодованием. Да как он смеет, этот демон, приходить, толкать ее своими грязными лапами, да еще и критиковать?!... Он сам завел их в это гиблое место!... Они уже как раз собрались отправляться на ночлег в дом... Да кто он такой вообще?!...
Где-то на плечом торжествующе завыли духи предков, приказывая отправить мерзкую тварь туда, где ему самое место. Проблема заключалась лишь в том, что они и так в аду, а один хороший выстрел в затылок капитана вряд ли надолго избавит их от Люция.
- О, Моргот, как же велик соблазн... - процедила сквозь стиснутые зубы эльфийка. Нет, она не подняла винтовку, не прицелилась, но если бы взгляд убивал, от демона давно остались бы головешки.

Не в силах больше ничему удивляться, Винтер смотрела на лица этих странных мужчин, таких разряженных, таких чистеньких... Они были словно чужие здесь, посторонние элементы в этой адской мешанине из крови, стали и грязи.
- Где же вы были раньше?... - едва слышно произнесла девушка. Нет, она не в праве винить их. Они пришли, они победят. И те, кто пал здесь, отдали свои жизни не напрасно. Жизни... Словно очнувшись, вспомнила она о финале разыгравшейся перед ее глазами битвы, и, развернувшись, поковыляла туда, где рядом с мертвым Баэлем лежал тот, кто сумел сразить его.

Опустившись на колени рядом с безжизненным телом Хелегора, воительница растерянно провела пальцами по вмятине на его нагруднике. Нигде не было видно дырок в доспехе, за которыми могли прятаться открытые повреждения тканей, но что бы умереть, совсем не обязательно получить пару фунтов стали в живот. Что ж, она не лекарь, да и есть ли время на то, чтобы искать и перевязывать раны? Наклонившись, Винтер мягко обхватила руками голову мужчины, прижала к себе.
Глубоко вздохнув, девушка попыталась успокоиться и сосредоточиться. Пусть она очень слабенький целитель, но возможно, сумеет сделать хоть что-то...
Но остались холодными ладони, слишком слаба воительница, чтобы поделиться остатками сил еще с кем-то. Закрыла она глаза, пытаясь остановить слезы от осознания собственного бессилия, неспособности помочь тому, что спас сейчас и ее жизнь.
- Не умирай... - тихо прошептала она, чувствуя, как дрожит и срывается голос. - Пожалуйста.
Не желая мириться с тем, что ничего не может сделать, забыв о том, что вторая попытка ослабит ее до предела, Винтер снова попробовала направить потоки энергии сквозь ладони тому, кого обнимала, но все было тщетно. Она растратила свои силы зря и теперь чувствовала, как усиливается боль в разбитом затылке, как кружится все сильнее голова, а каменный пол храма почему-то медленно подкрадывается ближе и ближе.

Отбивая удары, Винтер краем глаза заметила позорное поражение Аленстайна, но ни капли сочувствия к нему в ее душе не возникло. Отчаянная атака молодого князя была хороша всем, кроме исполнения. Ну что стоило ему заранее отдать приказ и напасть на Баэля большим хорошо вооруженным отрядом? Почему нельзя было воспользоваться этим эффектом неожиданности, чтобы заставить демонов защищаться, дать им почувствовать себя уязвимыми? Ошибка, непростительная для полководца. Хотя какой он полководец? Заигравшийся в солдатиков мальчишка, забывший, что солдатики у него уже не игрушечные, а живые.

Презрительная гримаса исказила лицо девушки, и она рубанула противника с особым ожесточением, вонзая клинок в демонскую плоть. Так ему и надо, аристократишке, пусть знает, что это такое - быть сломанной игрушкой в чужих руках. Впрочем, Винтер была слишком занята, чтобы и дальше упиваться своим гневом, ибо демоны вокруг, хоть и умирали, но, казалось, не уменьшались в количестве. Выбросив из головы мысли о князе, она мельком взглянула на лежащего рядом Хелегора. Если б она могла привести его в чувство, то… Что? Он бы встал и продолжил сражаться, пока не упал, уже пронзенный насквозь? Чтобы они не делали, как бы отчаянно не бились, этого недостаточно для победы, ибо рано или поздно демоны покрошат всех. Снова и снова скрещивала Винтер свой верный меч с адскими клинками, чувствуя, что скоро начнет уставать ее рука, сбиваться дыхание. И когда вставший неподалеку Баэль открылся, обнажая незащищенный участок груди, тело воительницы отреагировало раньше, чем успела все обдумать голова.

Он враг, лидер врагов. Его нужно убить, – твердил инстинкт, пока девушка бежала по павшим телам, отмахиваясь от демонских клинков. Если она не попытается, если потерпит неудачу, то все равно погибнет, как и все в этом храме. Так что она ничего не теряет. Не хвастовство и бравада, не позерство и геройствование вели ее клинок, а отчаяние и надежда. Пробившись сквозь вражеский строй, Винтер прыгнула, выбрасывая руку с мечом вперед, прямо в грудь предводителя легионов Ада.

- Прости, Хел. – беззвучно шепнули губы. Об одном лишь жалела воительница – что оставила соратника без защиты, когда та была ему нужна, бросила на расправу демонам. Можно сколько угодно обманывать себя, говоря, что не было выбора. Был. И она его сделала.

К тому моменту, когда Люций наконец заткнулся, эльфийка уже сидела слегка окосевшая. Небесная канцелярия… Мертвые души, отбывающие наказание в аду… О, Эру, бедные люди, неудивительно что они такие странные, их же в конце жизни ничего хорошего не ожидает. Нервно раскурив сигарету, Лауриндиэ глубоко затянулась, пытаясь уложить в голове обрушившуюся на нее информацию.
- Блаженны эльдар, чей удел - в Чертогах оказаться, пред взором строгим Мандоса предстать. – пробормотала девушка, прикончив сигарету, и судорожно ища, куда же она припрятала остатки заначенной сигары. При мысли о том, что и это знание, оставшееся от предков, может оказаться ложным, эльфийка так и впала в ступор, уставившись в одну точку и крепко сжав Пусика в руках. Смена пейзажей снаружи прошла мимо ее внимания.

Винтер смотрела на входящих в храм демонов и чувствовала, как страх медленно, но верно пробирается по позвоночнику, пытаясь добраться до сердца. Пусть она с самого начала знала, что битва почти безнадежна, но не думала об этом, просто сражаясь, делая все,что можно, все, что должна. И сейчас, глядя на тех, от чьих мечей погибнет, воительница понимала, сколь напрасны были все попытки противостоять своей судьбе, изменить то, что уже предначертано...

Шепот Хуна за спиной Хелегора заставил Винтер встрепенуться и отогнал навязчивый дурман страха. Похоже, именно на такой эффект и рассчитывали демоны, медленно вливаясь в храм как единый живой символ отчаяния и неотвратимости. Тьфу... Зло покосившись на кожевенника, девушка легонько толкнула Хелегора плечом:
- А по-моему, сегодня отличный день для смерти.
Она собиралась сказать что-то еще, но не успела. Князю Аленстайну так не терпелось умереть, что он решил испортить всю торжественность момента - что-то громко завопил и полез в драку.
- Вот дурак. - процедила сквозь зубы девушка, оглядываясь на стоящие где-то рядом элитные войска - что же они своему господину спину-то прикрыть не спешат?

- Я знаю, что делаю! - отрывисто прозвучал ответный возглас воительницы. Когда керима завалилась к ее ногам куском изрубленной плоти, девушка бросилась к Хелегору.
- Они боятся яркого света. - Винтер оглянулась на прорези окон, пытаясь сообразить, как это знание можно массово использовать, но ничего с ходу не придумав, решила действовать по методу Иафета. Наметив в качестве цели ближайшую кериму, воительница привычно увернулась от удара острых когтей, отпрыгнула назад и, подняв меч, попыталась пустить в глаза демона солнечный зайчик. К счастью для Винтер, переменчивая птица удачи все еще летала где-то рядом - отразившись от лезвия, по морде адского создания пробежало пятно света. Не теряя времени, девушка прыгнула вперед, замахнулась и, пока керима вертела головой, обрушила на нее свой клинок. В удар воительница вложила всю свою силу, и не прогадала - пробив чешую, меч прошел сквозь демонскую плоть, как сквозь масло. Когти керимы в последний раз судорожно царапнули камень, отрубленная половина головы мягко шлепнулась на пол, а следом, щедро поливая кровью все вокруг, рухнуло все остальное тело.
Дальше Винтер и Хелегор действовали вместе. Еще одна керима была ослеплена светом, отраженным металлической поверхностью щита мужчины, после чего пала от меча воительницы.

Трудно было не услышать кожевенника - орал он с перепугу он так, что уши закладывало. Впрочем, не собиралась Винтер спорить, ибо приказ есть приказ. Шрам с компанией обречены, они не сдержат в одиночку наступающие легионы, и она больше ничем не может им помочь. Оглянулась по сторонам воительница в надежде увидеть еще хоть одного живого человека, но всюду были лишь демоны да мертвые тела, разрубленные, загрызенные, разорванные по частям, будто тряпичные куклы.
- А Хелегор где? - крикнула девушка в ответ, освобождаясь от хватки Хуна. - Ты его видел?
Вроде бы десятник еще совсем недавно сражался где-то рядом, неужели и его тоже успели загрызть бесы?

Такая откровенная наглость, наверно, должна была испугать воительницу. Да и сами бесы, похоже, не ожидали сильного сопротивления, и дальнейшие действия их, казалось бы, легкой добычи, стали для мерзких отродьев неприятным сюрпризом. Чувствуя, как из глубин ее существа подымается холодная ярость, девушка не стала сопротивляться, а наоборот, позволила этому чувству затуманить ее разум. Сжав в руке клинок, резко она прыгнула к тому врагу, что держал Хуна. Миг - и обнаженное лезвие вошло прямо в распахнутую пасть, проделало дыру в затылке, и, повинуясь хозяйской руке, сразу же выскользнуло назад, по пути забрызгивая впавшего в отчаяние кожевенника жаркой демонской кровью. Разворот - и клинок летит в грудь второго беса, раскатывавшего губенки вместо того, чтобы пустить в ход оружие. Проделывая очередную дыру в противнике, воительница испытала мстительное удовлетворение. Это тебе за всех, лежащих на этом поле, тварь!!

Ногой стряхнув мертвое тело со своего меча, Винтер помогла кожевеннику подняться.
- Подбери любое оружие и отступай к храму. Я поищу Хелегора, возможно, он все еще жив.

Еще минуту назад она не собиралась геройствовать, но слова о том, что убит почти весь десяток, отозвались в груди приглушенной болью. Вряд ли все эти люди действительно представляли, на что идут, и от того, что она еще в таверне знала, какой будет их участь, легче не становилось. Если еще можно спасти хоть кого-то, она попытается это сделать. Ради себя и своего спокойствия.
Воительница лихорадочно завертела головой, ища среди павших воинов внушительную фигуру десятника, но не видела никого, даже отдаленно его напоминавшего. Прикинув, куда, возможно, могли вынудить отступить Хелегора навалившиеся кучей бесы, Винтер побежала к почти невидимым в пыли зданиям.

Коря себя за то, что упустила из виду еще одного противника, Винтер размахнулась и что есть силы стукнула бесу по голове навершием своего меча. Несмотря не неудобное положение для удара, гнев и желание выжить удесятерили ее силы - в черепе беса что-то хрустнуло, и лежавшая на воительнице волосатая туша дернулась и обмякла, заляпав вытекшими мозгами кожаную броню. Спихнув с себя мертвое тело и стряхнув содержимое демонской черепушки, девушка вскочила на ноги, оглядываясь по сторонам и выставив перед собой оружие, готовая встретить новый удар.

Не ожидавшая такого поступка от Эша, эльфийка слегка нахмурилась, но промолчала. На поцелуи имп-охранник реагировал спокойно, но мало ли как он отнесется к рукоприкладству среди пленников. Когда сластена наконец-то слопал конфету и выпал в астрал, а наглец, посмевший поцеловать ее без разрешения, принялся возиться с отмычкой, Лауриндиэ протянула ему свои руки с кандалами и принялась холодно цитировать энциклопедию разумных рас.
- Человек – существо убогое и жалкое, ибо телес стройных и лика приятственного не имеет. Норов у человека жестокий, до денег и удовольствий жадный. Оружием человек владеет сноровисто, на хитрости разные мастак, на пакости всякие скор. Иных человеков, что нутром доверчивые, можно для дел разных использовать, однакож дщерей да жен своих этим человекам лучше не показывать, ибо дюже охочи они прелестей женских. А ежели позволит себе какой человек к деве лесной полезть с лобызаниями, то стрелами такого человека утыкивать без сожаления.

- Вроде как нестандартное что-то требуется. - пошевелилась в кресле эльфийка. - А описанная тобой, Дрейк, тактика едва ли моложе человечества.
Помолчав, она вынуждена была признать.
- Хотя в нашей ситуации сложно придумать что-либо другое.
Переведя взгляд на Люция, Лауриндиэ долго долго взирала на него своими зелеными глазами, словно пытаясь заглянуть в его разум.
- К вам, капитан, вопрос я обращаю. Каких же благ, сокровищ или власти так жаждут те, что демонам продались? Ужели выгода сиюминутная для них важнее может быть, чем мира безопасность?

- Здесь недалеко, - прищурилась наемница, не делая попыток высвободиться из рук Ролана.
Они прошли немного по главной улице, пару раз свернули за угол и вышли на небольшую и относительно чистую улочку, на которой кроме жилых домов находились таверна, лавка готового платья, а также мастерские сапожника и ювелира. Домик Джейд ютился между двух трехтажных особняков и имел на один этажик меньше, чем соседние здания. Воительнице он в свое время приглянулся небольшими размерами, а также тем, что выходил окнами не только на эту, но и на параллельную улицу. Впрочем, одними окошками возможные пути отступления не ограничивались. Возле люка на крыше лежала накрытая непромокаемой тканью большая деревянная лестница, позволяющая взобраться на стоящий рядом дом, а сквозь стену второго этажа прямо к соседям вел потайной ход. Когда-то в находящемся неподалеку особнячке обитала богатая и слегка чокнутая старушенция, рассорившаяся со всеми своими родственниками и доживавшая век в компании парочки озверевших слуг. В свое время Джейд, когда еще только задумывала проковырять дыру к соседям, провернула знатное дельце - сначала темной ночкой обокрала бабуленцию, вынеся из ее особнячка все ценное, продала добычу и через месяцок предложила даме эти весьма немаленькие деньги за разрешение раздолбать стенку в одной из неиспользуемых спален. Старушка поломалась для вида, но, поскольку кушать и платить зарплату служанке, дворецкому и поварихе было не за что, а обращаться к деткам не позволяла гордость, быстро согласилась. Осваивать работу каменщика-погромщика наемнице пришлось самой и, помучившись пару месяцев, она таки получила что желала. Соседка вскоре отбыла на встречу с Богами, отбыла сама, без чьей либо помощи, любопытная служанка, случайно услышавшая посторонние звуки в нежилой комнате, отправилась туда еще раньше, но уже не своим ходом. Вернувшийся в особняк старший хозяйский сын со своей семьей о ходе ничего не знал, и Джейд осталась единственной обладательницей секрета. Слуг в своем доме она, разумеется, не держала, питалась в тавернах, грязные рубашки и штаны таскала прачке, а вот уборкой, к сожалению, приходилось заниматься самой. Периодически, когда выдавался свободный денек, девушка повязывала на голову косынку, вооружалась ведром и тряпкой и устраивала большую помывку всего и вся. Последнее такого рода мероприятие случилось как раз накануне отъезда из Глубоководья, так что в обиталище было относительно чисто, хотя уже немного пыльно.
- Чувствуй себя как дома, - ухмыляющаяся Джейд пропустила Ролана вперед, последний раз окинула взглядом улицу в поисках соглядатая и закрыла двери.

Воды повернутся вспять,
Раскрошатся скалы.
Будут среди нас стоять
Те, кто недавно пали.
Что извечно - уйдет,
То, что смертно - вернется!
Моя воля сожмет
В кулаке своем солнце
И придет ночь среди дня!
Всем, что есть, заклинаю -
Пусть услышат меня
Те, к кому я взываю!

Отголоски сотворенного древнего волшебства еще гуляли по миру, оборачиваясь где добрыми чудесами, а где - темным колдовством. А в самом сердце Золотого леса танцевала вокруг своего "зеркала" владычица эльфов. И не было среди народа Эльдар тех, кто осмелился бы нарушить ее уединение и потревожить вопросом:
- О, моя королева, что же вы натворили?!!

Спасибо Мастеру за интересную игру) Было классно)

- Пусть будет настойка. - ответила Винтер и подняла взгляд на Калероя. - Я не леди, капитан.

Спокойно стояла воительница близ прилавка, ожидая, пока корчмарь набулькает ей кружку. В отличие от бывших мастеровых, ее прибывшие войны мало интересовали. Повидала она в свое время разных, в доспехах богатых и при оружии всяческом. Гораздо больше волновало девушку то, что если она продолжит путешествие, то за кормежку придется наниматься в поденщицы - хлев чистить или сено сгребать. Или, вон, посуду мыть в таверне.

Смолкла беседа. Хотя все, что было важно, уже прозвучало, не готовы пока принцессы покинуть сад. Здесь, на этом маленьком островке мира и покоя особо светлы воспоминания и крепка вера в то, что все будет хорошо. Молчит Маргарет, задумавшись о чем-то своем. Молчит и Мелисента, глядя в прозрачную воду пруда. Раньше она любила унестись в мыслях куда-то далеко, мечтая о далеких берегах и дальних странах, о том, что знала только по книгам и рассказам путешественников. Однако в последнее время ей в такие минуты вспоминались покинувшие замок рыцари. Вот и сейчас они встали перед глазами, будто живые. Уже в доспехах и верхом на конях, такие разные, но объединенные благородной, но смертельно опасной целью, они слушают напутственную речь короля Хьюго. Вот сэр Аарон посылает ей прощальную улыбку…
Закрыла глаза принцесса, вызывая в памяти образ. Аарон Лагартос. Слишком часто она вспоминает о нем. Да и разве можно его забыть? Слишком уж не похож он на других, как внешне, так и по общению. Сколько их бывало в замке, всяких разных претендентов на руки королевских дочерей, Мелисента даже не могла всех припомнить. И вели они себя одинаково – всячески пытались понравиться, гордились богатством и знатностью, хвастались подвигами, не понимая самого главного, того, что прекрасно осознавали принцессы, – можно выйти замуж за героя, но делить жизнь со всеми радостями и горестями придется с обычным человеком. А как его разглядеть, этого человека, за сверкающими доспехами и хвалебными речами? Сэр Аарон не пытался произвести впечатление, и показался Мелисенте милым, добрым и благородным. И это было для нее важнее, чем родословная, привлекательная внешность и безупречные манеры - все то, чем может похвастаться любой придворный подхалим.
"Береги себя" - мысленно попросила рыцаря принцесса. - "Пусть не оставит тебя твой Бог".
Но хорошего понемножку... Как бы ни хотелось, не получится долго прятаться от жизни в саду.
- Марго, ты идешь? - девушка тихо коснулась плеча сестры, привлекая ее внимание, и встала с травяного ковра, придерживая подол платья.

Вредитель, потому что пытался поймать нашего штурмовика) А в целом, с тобой тоже было интересно играть, ты для меня был самый опасный и уважаемый конкурент)

Подпирая стену, наемница лениво скользила взглядом по текущему мимо нее потоку людей и нелюдей. Кого только не встретишь здесь, в Торговом квартале… Представители практически всех рас и профессий куда-то бежали, что-то искали, торговались, покупали, продавали, обмывали купленное и пропивали выручку, а также выясняли отношения, теряли кошельки, а иногда даже умирали в темных подворотнях. Жизнь в Торговом квартале бурлила, словно порожистая река, и тех, кто не умел в ней плыть, она стремительно сбрасывала водопадом вниз и нещадно опускала на дно. Джейд себя считала хорошим пловцом и даже не пыталась променять свою скромную обитель на жилье в районе поспокойнее, хотя имела для этого как возможности, так и деньги…
Прервав размышления, девушка нащупала под курткой тугой кошелек с драгоценными камешками, полученный от Шейрен, убедилась, что тот на месте, и принялась высматривать своего нищего соглядатая, который, к огорчению Джейд, либо отстал, либо либо спрятался более успешно. Впрочем, в толпе успешно мелькали другие лица, знакомые наемнице.
Вот идет живущий по соседству купец - толстый плешивый боров, содержащий лавку готового платья, жену, выводок дочерей и мелкую брехливую шавку. Как-то, приняв на грудь бражки, он сдуру имел неосторожность подкатить к симпатичной рыжей соседке с неприличным предложением. Решительное «К жене своей вали, морда пьяная!» купец принял за согласие, перешел от слов к действиям и был успокоен смачным пинком прямо в нежную мужскую душу. После этого случая супруга незадачливого страдальца, до этого подчеркнуто игнорировавшая Джейд, как особу рода незнатного и занятия неопределенного, теперь при встрече постоянно сверлила ее злобным взглядом. Зная, что за противницей не заржавеет сделать ответную гадость, купчиха побаивалась задевать девушку лично, и утешалась тем, что распускала о ее якобы способе заработка всякие гаденькие слухи, противоречившие логике и здравому смыслу, а потому имевшие успех только среди женской половины населения улицы.
А с этим низеньким бородачом, что шествует сквозь толпу, таща на плече здоровенный топор, Джейд однажды оказалась за одним столом в таверне. В процессе завязавшейся беседы новый знакомый предложил девушке простенькое состязание под названием «Перепей гнома». Наемница честно пыталась если не победить, то хотя бы сойтись на ничьей, однако не смогла даже приблизиться желаемому результату. Для воительницы до сих пор загадка, как же она сумела дойти до дома, ибо помнила только как проснулась по утру на коврике в коридоре. Настигшая ее кара в виде похмелья, была настолько страшной, что Джейд потом месяц не могла смотреть на алкоголь и хлебала лишь сок и воду под ехидные комментарии эльфийки. Если смех действительно продлевает жизнь, как утверждают мудрецы, то Шейрен в те дни удлинила свое и так долгое существование еще на пару лет, не меньше.
А вот топает бывший собрат по профессии – неудачник, скатившийся от ассасина до грабителя из подворотни. Увидели они друг друга одновременно, схлестнулись взгляды: злобно-завистливый – его и холодно-презрительный – ее, и через секунду мужчина уже растворился в толпе. Прекрасно понимая, что весть о ее возвращении вскоре дойдет до всех заинтересованных ушей, наемница угрюмо нахмурилась. В Глубоководье все профессии объединены в гильдии. Мясники и плотники, стеклодувы и врачеватели, фонарщики и лодочники…у всех есть своя гильдия, и наемные убийцы не исключение. После каждой удачной работы рядовым членам, не приближенным к особе руководителя, необходимо было вносить некоторую часть выручки в общак, который тратился на обучение и экипировку будущих ассасинов, подкуп стражников, оплату информаторов и прочине насущные расходы. За периодичностью выплат Глава следил внимательно и подчиненных, которых подозревал в жадности, наказывал строго. А значит, придется Джейд найти время, чтобы занести часть добычи в штаб-квартиру Гильдии. Причем сумму придется выбрать такую большую, чтобы не заподозрили в крысятничестве, но достаточно маленькую, чтобы не стали задавать вопросы, где же она была и чем именно занималась.
Но это будет делом ближайших дней, а пока... Девушка выцепила взглядом рыжего типчика, пялившего на ее свои зенки, и вежливо осведомилась.
- Чего уставился? На мне узоров нет и цветы не растут.
Насчет узоров наемница слегка покривила душой, ибо они как раз таки были. Соляные.

Джейд молча дошла до двери и, приоткрыв ее, обернулась к эльфийке с ехиднейшей усмешечкой на физиономии.
- Да и я не сомневаюсь, что ты знаешь, как развлечься, пока мы отсутсвуем.
Демонстративно так, с намеком, покосившись на двух остающихся в комнате мужчин, наемница шустренько выскочила за дверь до того, как кто-нибудь успел придумать ответ.
Подругу подкололола, эльфов так вообще, наверно, шокировала - минуты прожиты не зря. Но, несмотря на улучшившееся настроение, покинувшая дом Шейрен наемница уже не улыбалась. Она незаметно окинула взглядом улицу, проверяя, на месте ли возможные соглядатаи, и в ожидании Ролана принялась поправлять плащ. Который, кстати, был настолько покрыт белыми разводами от морской соли, что, невзирая на мужественно перенесенное кораблекрушение, в ближайшее время рисковал обрести покой на дне мусорного ведра.

Снова стал беззаботен Киан, так вдохновенно произносил речь, что, казалось, сам в нее верил. Может, потому она не может быть такой же сильной, как старшие сестры, что так и не смогла открыть свое сердце для веры? Вздохнула принцесса, вспоминая тех рыцарей, что сумели так или иначе привлечь ее внимание. Ярл Делрой, непонятный и странный – хоть и расстроил он ее своим поступком, но, возможно, действительно не хотел ничего плохого… Сэр Аарон, такой трогательно неуклюжий в танце – сумел он развеять во время беседы ее страхи. И почему-то никак не желает стираться из памяти пронзительный взгляд его черных глаз…
- Желаю я, чтобы никто из рыцарей не погиб в этом бою. – тихо молвила Мелисента. – Но если тебе нужно имя… Попроси своих Богов хранить сэра Данкана. Если вернется он живым, будет счастлива Маргарет, а за нее порадуюсь и я. И молю тебя, чтобы ты не задумал, не надо пытаться повлиять на чьи-либо мысли и желания. Не отступится отец от своего слова, не позволит ему мачеха. Все равно не хватит принцесс на всех победителей, и многие уйдут отсюда с желанной наградой, но без нежеланной обузы.
Снова на миг умолкает принцесса, собираясь с мыслями.
- А подарок твой пусть будет защитой мне на случай, если живыми из боя выйдут драконы, а не рыцари.

Минута пробегала за минутой, расходились придворные, многие рыцари уже вовсю поглядывали в сторону выхода. Не решаясь первой подняться с места бросала Мелисента вопросительные взгляды на Маргарет, словно намекая - не пора покинуть зал? Как удалились вместе король с королевой, так и принцессам лучше было бы уйти вместе. Но Марго вела беседу с Фьер-Мор, а младшей королевской дочери приходилось снова и снова считать минуты. Наконец она решилась и мягко поднялась с места.
- Уже поздно, господа, и я вынуждена с вами проститься. Пусть будет крепок и безмятежен ваш сон этой ночью.
Девушка обвела взглядом лица рыцарей, слегка улыбнулась сэру Аарону и, не спеша, удалилась из зала. Но путь принцессы лежал не в ее покои, а в укутанный ночною мглой сад.

Джейд продолжала внимательно смотреть на эльфийку, лихорадочно просчитывая ситуацию. Если убрали заказчика, пытались убрать исполнителей, то почему же пощадили еще одну свидетельницу/наводчицу/соучастницу? То, что ее здесь не было - это не оправдание, кто бы не затеял всю эту игру, руки у него длинные, и Арфистов он врядли боится. На ум наемнице приходило только одно объяснение - что Шейрен играет на две стороны. И работу подруженька ей предложила, чтобы лояльность купить. Уж она то лучше других знает, что за большие деньги Джейд имеет свойство забывать о благоразумии. О, дьявол!
Наконец-то донеся до рта бутылку, воительница смочила губы и как ни в чем не бывало растянула их в ухмылке.
- Ты нас ужином решила угостить вроде? Пожрать на халяву - это я завсегда, но надо бы домой сходить переодеться, а то на моих шмотках вся соль морская скопилась. А что касается слежки, то возле твоего дома подозрительно много нищебродов торчит. Вот заодно я и проверю, случайно они здесь или с умыслом.

Не успела услышать ответ сестры принцесса, как вдруг мужской голос произнес знакомое имя. Оказалось, что в зале начались танцы, и кто-то уже поспешил пригласить ее. Но вопреки ожиданию Мелисенты, не придворный это оказался, а один из рыцарей, тот, что сидел напротив нее, не поднимая глаз. Девушка, кажется, даже помнила его имя. И хотя в любой другой день она наверняка придумала бы причину для отрицательного ответа, сегодня она не могла отказать. Не в этот день. И не одному из тех, кто, возможно, завтра будет растерзан драконом.
- Я потанцую с вами, сэр Аарон. - тихо откликнулась принцесса, вкладывая свою ладошку в руку рыцаря.

- Как интересно. - подперев кулаком подбородок, наемница задумалась. - Ты хочешь сказать, что меня наняли украсть камень не ради самого камня, а для того, чтобы разрушить защиту, которую этот булыжник обеспечивал?
Снова взяв бутылку, Джейд поболтала ею в воздухе, пока не делая попытки приобщиться в заключенной в алкоголе мудрости предков.
- Хотя это объясняет почему убили мою группу после выполнения задания. Заказчику было жалко не денег... Он планировал завладеть чем-то еще более ценным и убирал свидетелей.
Уже потянувшись губами к стеклянному горлышку, воительница замерла и внимательно посмотрела на заклятую подруженьку.
- А по твою душу приходили?

Будь Эш обычной девушкой, обмен любезностями с парнем на ресепшене закончился либо бы либо совместным походом по пабам, либо дракой. Но бывший офицер Фаулер всего лишь пожала плечами и растянула губы в вежливой улыбке.
- Боюсь на рейд не будет времени. Но если вы что-нибудь посоветуете, я приму информацию к сведению.
Обернувшись к Лукасу, она с любопытством поинтересовалась?
- Как у тебя со слухом и голосом? Если плохо, то имей ввиду - здесь петь не разрешают.

- О-о-о… - наемница просто не могла не воспользоваться такой прекрасной возможностью. – Прошу любить и жаловать – перед вами еще один соавтор всего произошедшего безобразия. Утверждает, что намерения имеет исключительно благие и хочет исправить причиненный вред.
Джейд насмешливо оскалилась в сторону волшебницы, не сомневаясь, что дорогая подруга наверняка знает больше, чем говорит, и планирует воспользоваться ситуацией в своих целях.
Не будь в помещении лишних остроухих ушей, девушка охотно еще раз высказала бы все, что она думает о случившемся. Но выкладывать карты на стол перед всякими посторонними эльфами и полуэльфами – это себя не уважать. Пусть Шейрен решает сама, в какие подробности стоит посвящать своих соплеменников.

Еще раз проверив наличие добычи в укромных местах одежды, воительница поправила ножны с мечом и торжествующе усмехнулась. Она возвращается назад к цивилизации, а Эмерик и компания уже стали историей. Если чего и жалко, так это золотишка в карманах наемников, да и оружие и многих было знатное, да только вот эльфы теперь все себе прикарманят, мародеры ушастые!
- Думаю, обойдемся без прощальных объятий. - Холлис повернулась лицом к эльфам и в последний раз полюбовалась на их гнусные рожи. - Соскучитесь - пишите, будут деньги - высылайте.

- Понятно. - отвернувшись, воительница огорченно нахмурилась. Жаль... Жаль... А ведь какой хороший вырисовывался планчик - вернуться в лагерь, умолчать про найденные камешки, вместе со всеми еще раз спуститься в склеп и получить свою долю добычи. Нет, ну все таки до чего эльфы жадные! Подумаешь, жмурики их тут лежат! Да кому они нужны, те жмурики, никто бы их и пальцем не тронул. А денежки мертвым все равно без надобности.
- Тогда расскажите, как выбраться из этого леса, и больше, надеюсь, мы не встретимся.

Прибыв во Врата Балдура ночью, рассвет Мирел встретила в храме Тиморы. Присоединившись к жрецам, отправляющим свои молитвы богине, девушка попросила удачи в своем новом начинании. Может быть, если бы она нашла время посетить храм перед началом своей прошлой авантюры, финал у нее был бы более счастливым... Может, Велиар остался бы жив... Зажмурившись, она затрясла головой, отгоняя непрошенную мысль. Рана еще слишком свежа, и вряд ли затянется быстро. Хотя не будь ей сейчас так больно, рискнула бы она бередить более старые раны? Хуже уже точно не будет!
Покончив с молитвами, воительница тронула за рукав одного из жрецов, прося показать имеющийся ассортимент. Обновив запас зелий и отклонив предложение присоединиться к поискам потерянной и якобы набитой сокровищами гробницы, Мирел Джерред покинула храм Тиморы, отправившись на поиски тех, кто еще помнил ее, а также человека и эльфийку, подаривших ей жизнь.
Старина Коул немного смог рассказать, но поведал о самом главном - направлении, в котором нужно искать. Силвермун... Да-а, путь неблизкий. Пожалуй, быстрее и дешевле будет сесть на корабль до Уотердипа, а оттуда уже конным ходом по хорошей дороге.

Стрельнув глазами по сторонам, Холлис сразу заметила сундук и, забыв про эльфов, поскакала за добычей. Осмотрев, чуть ли не обнюхав замок и убедившись, что тот заперт, девушка вернулась к бодаку и принялась пинками ворочать тушку в поисках ключа.

- Ну что, гад, получил? Получил?! - издав радостный вопль, Холлис от души попинала ногами кости. Скелетики то наверняка эльфийские, а потому и плясать на костяшках вдвойне приятней. Пнув к дальней стенке особо нагло скалящуюся черепушку, воительница наконец-то соизволила оглядеться. Враги почти все повержены, один только бодак никак не хочет угомониться. Не то, чтобы девушке хотелось лесть в эту драку, но если остроухие не справятся, то успокаивать тварь все равно придется ей. Сжав меч, Холлис принялась неторопливо заходить бодаку в тыл.

- Сдохни, урод!! - от всей души пожелала воительница, пытаясь снести бошку очередному скелету. - Эльфы, мля, ну какого дьявола вы в склеп без жреца поперлись?!!
В адрес остроухих болванов хотелось высказать многое, да очень уж неудобно было одновременно браниться и сражаться. Так что дальше Холлис махала мечом молча и срывала безмолвную ярость исключительно на костяках, мысленно проклиная Эмерика, временных союзников, хитрозадого дроу, а также заодно и своего папашу, кем бы он ни был.

- Мы с друзьями жили-жили... - выдернув меч из ножен, девушка легко парировала удар. - С головами не дружили...
Похоже, что никаких служителей Богов среди эльфов не было. Впрочем, она всегда подозревала, что остроухие ненормальные, а теперь в этом имела честь убедиться.
- В склеп с собой жреца не взяли... - ответный удар Холлис должен был срубить бошку скелета. Почему-то без голов кости обычно сражаться переставали, что всегда удивляло воительницу. Ну какое может иметь значение для костяка наличие или отсутствие безмозглой головы? Непонятно. - Как скелетов бить - не знали.
Вспомнив, что кое-что она действительно может сделать, девушка одновременно с ударом окинула быстрым взглядом поле боя. Нет уж, она сумела притвориться, что плохо видит в темноте, и пока ее принимают за человека, особых подвигов не ждут. Воспользуюсь, если будет совсем туго.

Оппачки... Я что, умерла? Ау, реанимация!!! Вытащите меня отсюда!! Хочу назад в свое тело!!!
Некоторое время бестолково метаюсь в панике, но потом успокаиваюсь.
Не слышит меня никто. Эх, жалко умирать в расцвете лет. И вообще, где полет над своей бездыханной тушкой, тоннель и яркий свет? Даже неинтересно...
Что это там такое светится? Проверим. Все равно делать здесь больше нечего. Да и мне уже повредить вряд ли что-то сможет.
Лечу вперед к огоньку.

Повернувшись к даме в темных очках (Мика Боурунс, кажется), Эшли нахмурилась. Люди, не желавшие мыслить логически из-за глупого упрямства всегда вызывали у нее некоторое раздражение.
- Стоя перед воротами склада, я и сама была уверена, что все это - чей-то розыгрыш. Однако сейчас изменила свое мнение. Не слишком ли масштабно - построить здание, нанести в него оборудования на кучу долларов - и все ради того, чтобы выставить дураками пару человек? Не сомневаюсь, что отправившись на экскурсию, вы увидите много странных вещей. - девушка говорила спокойным, даже монотонным голосом, без намека на издевку. - Видимо вы очень высокого о себе мнения, если думаете, что все это принесли сюда исключительно ради вас. Вместо того, чтобы говорить - не верю - предложите более убедительное объяснение происходящему, или хотя бы аргументируйте причины своего недоверия.

Если бы взглядом можно было убивать, то наглый эльф уже стал бы головешкой. Вот ведь зануды остроухие! Корчат из себя невесть что, а то, что она не человек вовсе, никто и не видит. Болваны лесные! - довольно подумала Холлис и в честь своего превосходства сделала эльфам подарок - замолчала и, повернувшись к Эльдарилу, скорчила рожицу и показала язык.

- Мой приятель - сволочь изрядная. - отрезала Холлис, до которой наконец дошло, что дроу благополучно свалил из их милой компании. - Крыса сладкоречивая! Змей патлатый! Гад ушастый!
Костеря Лиронея на все лады, воительница жалела, что не пошла с темным эльфом в первых рядах. Врядли причина в заклинаниях, скорей в замочке каком потайном в стене. И вот теперь ушлый дроу смылся, а она, как лохушка последняя, стоит тут и с остроухими собачится.

- С каких это пор я в отряде - лучший следопыт? - немедленно раздалось в ответ злобное шипение воительницы. - Эмерик, ты в своем уме?
Прищурившись, девушка смотрела на предводителя со все нарастающим подозрением. Отправить в разведку того, кто не слишком хорошо ориентируется в лесу и плохо разбирается в следах по мнению Холлис было верхом глупости. Или... этот человек задумал от нее избавиться?

Вопль в лесу подействовал на членов отряда возбуждающе - все сразу же засуетились и забегали. Вскочив на ноги, Холлис одарила вожделеющим взглядом костер с почти готовым ужином, подтянула штаны и не спеша побежала следом за следопытами. Кто бы там кого ни убивал в лесу, пусть с этим разбираются самые быстрые.